Сбившись
со счета монотонно одиноких столбов, неизменно проносящихся за окном
переполненной электрички, устав от постылости непостоянства, прожигающей
каждую секунду моего путешествия, просыпаясь от гудков задерганных
поездов и толчков трепыхающихся пассажиров, я разглядел в себе беспризорность,
прошитую грубыми нитками отупевшей нежности. Высокие потолки затертых
вокзалов и хитрое сплетение паутины проводов заменили мне застекленные
закаты ежедневной старости и незаметные рассветы, погрязшие в спокойствии.
Исковерканные неразберихой и кутерьмой воспоминаний о такой далекой
сейчас клетчатой радости сглаживались в непослушную злость. Снующие
торгаши с грязными глазами, бегающими руками и подешевевшей совестью
жадно пожирали желания изможденных. Проплывающие пейзажи умоляли
приблизить к себе их затоптанную красоту, но электрическая змея,
ритмично отстукивая свой путь по отполированным лезвиям и лишь изредка
извиваясь между стволами природы, уносила мою заплеванную мечту.
Оттолкнувшись грязно-зеленым вагоном от провожающего вокзала, отсчитывая
столбы, я взобрался по лестнице шпал на голую вершину ИСТИНЫ и,
вглядываясь в опустошенное несвоевременностью былое, ощутил обступившую
меня тоску…
…Я возвращался в нетерпеливо ждущие меня одного привязанность и
желанность. Отмахиваясь от назойливых мух мелочных ссор и мерзких
двусмысленностей, я возвращался в рай. В далекий рай твоего тепла.
|
|
|